видите, говорить о взаимном влиянии Андреева и Горького можно только в том смысле, что в личном общении Андреев пытался Горькому некоторые правила хорошего вкуса привить. У Горького было с этим не очень хорошо. Это он придумал название пьесы «На дне». Горький настаивал «На дне жизни», Андреев сказал: «Оставь просто «На дне»». Хотя, мне кажется, еще лучше был бы вариант «На дне рождения». Он Горькому объяснял какие-то законы драматургии, потому что большинство пьес Горького – это сцены. А большинство пьес Андреева – это весьма динамичное повествование, они в высшей степени сценичны. У Горького сценичной пьеса получается, скорее всего, против его воли. Тогда, когда в ее создание подмешался мотив личной мести, как в «Старике», например. Думаю, что и «На дне» – в огромной степени раздражение против Толстого, которое выразилось в образе Луки, почти портретном. Луки же изначально в пьесе не было, была история о том, как ночлежники ненавидят друг друга, весной выползают наводить порядок на подведомственные территории (такой как бы пра-субботник) и начинают друг к другу относиться по-человечески.
Горький первые сцены прочитал Толстому. Тот сказал: «Зачем вы копаетесь в этой грязи?» И Горький так обиделся, что вставил его в пьесу. Дробный, такой толстовский старческий говорок очень слышится в голосе Луки, особенно в его довольно ядовитых остротах: «Ни одна блоха не плоха», «Все черненькие – все прыгают», «Во что веришь – то и есть». Там очень слышится Толстой, как он записан стенографически в мемуарах Горького – лучшем, наверное, его воспоминании, «Воспоминание о Толстом». Хотя тоже там, наверное, Толстой говорил несколько с горьковской интонацией, с изобилием тире.
Комментариев нет:
Отправить комментарий